Шамбаров В.Е.

«Империя франков и ее соседи»

Если сведения об истории восточных славян в VIII в. сохранились довольно смутные, то о прибалтийских славянах сохранились некоторые сведения в западных хрониках. Хотя, конечно, упоминают их здешние авторы в контексте истории своих государств. Западная Европа в это время представляла собой картину весьма и весьма нестабильную. Ведь если мы тредиционно сетуем и удивляемся насчет отсутствия «славянского единства», то единства различных ветвей германских племен тем более никогда не существовало. Это было просто разные народы, говорившие на сходных языках и отнюдь не склонные по данной причине брататься друг с дружкой. А порой разделы возникали даже и внутри одного народа. Так, при династии Меровингов усилились племена франков. Но в отличие от других германских народов, участвовавших в Великом Переселении, франки благоразумно не полезли в эпицентр драки всех против всех, то есть в Италию, и потому уцелели.

Король Хлодвиг в конце V — начале VI вв. сумел объединить франкские племена и занять богатую римскую провинцию Галлию. И в противовес готам или лангобардам принял крещение не по арианскому, а по католическому обряду (который в то время еще не разнился и с византийским православием). Это обеспечило франкам поддержку духовенства и позволило слить пришлых франков с местным галло-римским населением в единую общность. Но после смерти Хлодвига его держава была поделена сыновьями на три — Нейстрию со столицей в Париже, Бургундию — восточнее, со столицей в Отене, и Австразию — севернее, со столицей в Меце. И эти государства начали ожесточенно враждовать между собой, причем короли не стеснялись истреблять и казнить родственников, дабы отхватить у них те или иные территории.

Возникали и другие независимые или полунезависмые области. С Пиренейского полуострова на земли Галлии шла экспансия арабов, захвативших Прованс. В результате завоевания Британии англами и саксами часть бриттов стала переселяться на континент, и полуостров Арморика с той поры получил название Бретани, также выделившейся особыми традициями и претензиями на самостоятельность. Очень усилилось герцогство Баварское — воспользовавшись процессами распада Аварского каганата, оно отхватило земли вплоть до Адриатики, и включало в себя не только нынешнюю Баварию, но и Австрию, Каринтию, Крайну (т.е. Словению и Хорватию), населенные, славянами. Которые, надо сказать, вошли в состав этого государства охотно, предпочитая власть далеких баварских герцогов, не способных их ни притеснять, ни обирать, хорошо испытанной на себе власти каганов. И разумеется, получив столь обширные приращения, Бавария тоже стала вести себя фактически независимо от франкских королей.

Другие соседи у франков также были весьма беспокойными. Фризы — отчаянные мореходы и пираты, занимавшие участок побережья Северного моря. И саксы. Точнее, саксы тоже не были едиными. Между Рейном и Эльбой у них существовали четыре племенных союза или княжества. Самые западные — вестфалы, рядом — анграрии или энгерны, а дальше — остфалы. Северную часть саксонских земель у перешейка Ютландского полуострова и частично захватывая его основание, населяли нордальбинги, граничившие с Данией. И фризы, и саксы вели себя очень агрессивно, то и дело совершая набеги на франкские владения, одни — морские, другие — сухопутные.

Ну а еще восточнее простирались славянские земли. По соседству с Паннонией — чехи и мораване, то попадавшие в зависимость от Аварского каганата, то свергавшие ее. А у полабских и прибалтийских славян с начала VIII в. выделялись несколько сильных государств. По соседству с саксами, на восток от подножия Ютландского полуострова, располагалось княжество ободритов. Им же принадлежал крупнейший балтийский порт Рерик. К югу от ободритов, до Хафеля и Шпрее, лежало государство лютичей (они же вильцы или волки). Еще южнее, вдоль Средней Эльбы от Салы (Заале) до Нисы (Нейсе) находились земли лужичан (они же лужицкие сербы или сорбы) — вдоль средней Эльбы, от Салы (Заале) до Нейсе. На восток от этих трех княжеств лежали другие. По берегам Балтики от территории ободритов до Одры (Одера) располагалось государство вагров, которое считали самым сильным. На острове Рюген и прилегающей части побережья жили ругии. Где-то от Одера до Вислы находились владения поморян. А еще восточнее, за Вислой — пруссов.

Как было показано в предыдущих главах, все эти племенные объединения были довольно развитыми для своего времени государствами, у них существовали богатые города и храмы, четкая государственная организация. Западные источники часто обозначают их как «королевства», а племенных князей, подчинявшихся великим князьям, именуют «графами». Согласно данным скандинавского эпоса, Гельмгольда, Фредегария и др., народы эти были весьма воинственными, совершали дальние морские экспедиции. Но отношения между ними были далеко не идеальными. Как правило, соседи враждовали между собой и, соответственно, дружили «через одного», с врагами своих врагов. Например, ободриты традиционно воевали с лютичами и с саксами — и выступали союзниками франков. А лютичи наоборот, заключали союзы с саксами против ободритов.

Что касается других соседей франков, то в Паннонии продолжал существовать заметно уменьшившийся Аварский каганат. Север Италии занимало королевство лангобардов, постоянно конфликтовавшее с Римом, где папы удерживались только благодаря заступничеству франков и византийцев. А дополнительным дестабилизирующим фактором в этом регионе являлись секты манихеев, как уже отмечалось, приглашенных лангобардами в VI в. чтобы более успешно противостоять католикам — папе и франкам. И надо сказать, это приобретение для Европы оказалось весьма сомнительным. Манихейские учения стали распространяться по Италии, где возникли общины «патаренов». Стали проникать в Лангедок и Прованс — в результате арабских нашествий там возникла религиозная мешанина, способствующая внедрению новых теорий. От манихеев периодически отпочковывались секты сатанистов — ведь если материальный мир «от лукавого», то почему бы не поклониться ему? И в последующие века от различных манихейских течений возникали движения «альбигойцев» в Лангедоке, «вальденсов» во Фризии, «адамитов» в Чехии, что неизменно оборачивалось смутами и потоками крови.

Ну а в самом королевстве франков к VIII в. Меровинги, по сути, вообще утратили власть над своими подданными, поскольку за службу раздали все земли и богатства своим вассалам, а сами остались ни с чем. Реальная власть перешла к королевским майордомам (управляющим двором). Летописец Эйнгард сообщал: «Единственное, на что еще способны короли, так это носить королевский титул, иметь длинные волосы и бороду, важно восседать на троне и изображать власть». Все решения диктовали советники. «Даже расходы на весьма скудное питание оплачивал майордом, и то в зависимости от настроения. Если королю надо было куда-нибудь поехать, ему подавали, как простому крестьянину, повозку, запряженную быками». Среди майордомов выделился энергичный Карл Мартелл. Он провел ряд реформ и начал объединение распадающихся франкских владений. Сумел разгромить и выгнать арабов, уже осваивавших Южную Францию. Налаживал и поддерживал отношения с папой римским.

Ту же политику продолжил его сын Пипин Короткий. Он умело воспользовался и промахами византийских императоров, начавших иконоборческую кампанию и поссорившихся с папой. Когда лангобарды перешли в наступление и захватили Равенну, а Константинополь поддержки Риму не оказал, помощь пришла от франков. Они остановили лангобардов, и еще и отвоевали для папы самостоятельное светское государство. В результате Пипин смог опереться на авторитет благодарного первосвященника, сверг и отправил в монастырь последнего Меровинга Хильдерика III и в 753 г. был коронован сам.

Пипин надалил и прочные дипломатические отношения со славянами, заключив союз с некоторыми княжествами, в первую очередь — ободритами, что помогало не только сдерживать пограничных саксов, но и использовать силы славян в других войнах — против баварского герцога Одилона, вздумавшего окончательно отложиться от королевства, и против Грифона, одного из вассалов, поднявшего мятеж.

Правда, все усилия по объединению франков чуть не пошли прахом после смерти Пипина в 768 г., так как по обычаю созданное им королевство было опять разделено между двумя сыновьями. Основная часть досталась Карлу, а младший, Карломан, унаследовал Бургундию. Но дело осложнялось тем, что Карл родился у Пипина и его любовницы Бертрады за 7 лет до вступления их в законный брак, а Карломан после брака. Поэтому он объявил своего брата незаконнорожденным, а себя — единственным наследником всего королевства. И для того, чтобы отстоять свои права, в средствах не стеснялся, заключив союз с герцогом Баварии Тассилоном и королем лангобардов Дизидерием. Которые, разумеется, были рады предстоящей войне, обещавшей снова расколоть и ослабить франкскую державу.

Однако мать обоих соперников, Бертрада, дабы примирить их, пошла на ловкий дипломатический маневр. Решила женить Карла на дочери лангобардского короля Дезире и лично отправилась в Павию в качестве посла и свахи. Дизидерий не возражал — ведь ему фактически развязывали руки для нападения на Рим. А папа, конечно, был в ужасе и резко выступал против этого брака, указывая, что Карл уже женат. Но энергичная Бертрада настояла на своем. Без благословения папы обошлись. Карлу под давлением матери пришлось развестись с первой супругой Химильтрудой, отправив ее в монастырь, и жениться на Дезире — судя по хроникам франков, девице малопривлекательной. Впрочем, король был очень темпераментным мужчиной и находил утешение чуть ли не со всеми служанками и придворными дамами. А с политической точки зрения брак сыграл свою роль — Карломан, лишившись главного союзника, успокоился, и о междоусобицах больше не помышлял.

А через год он очень «вовремя» умер, и Карл, не имея больше угрозы со стороны соперника, сразу изменил политику. Нелюбимую Дезире тут же отправил к отцу, что по обычаям тех времен являлось жесточайшим оскорблением, равноценным объявлению войны, и взял новую жену. Но с боевыми действиями против Дизидерия ему пришлось повременить. Обострилась обстановка на севере, где произошло крупное вторжение саксов — возможно, не без подстрекательства со стороны лангобардов или их манихейских друзей. Разграбили множество селений, жителей перебили и угнали в рабство. И надо сказать, судьба таких пленников была плачевной, поскольку у саксов были широко распространены человеческие жертвоприношения богу Ирминсулу и другим персонажам их пантеона.

Резали, кстати, не только пленных и рабов, что подразумевалось само собой. В важных случаях приносили в жертву и своих юношей и девушек, назначенных по жребию или по выбору жрецов. Но только это никого не возмущало, и стоит иметь в виду, что представления нашего времени о злобных жрецах, трясущихся от ужаса жертвах и их рыдающих близких мало соответствуют истине. На самом же деле в подобных ритуалах, бытовавших у некоторых германских (и у ряда западных славянских) народов, сопротивлялись и оплакивали свою участь лишь пленники — ведь их души отправляли в вечное рабство, а то и на съедение чужим, враждебным божествам. А избрание в жертву соплеменников и соплеменниц считалось высокой честью. Они, подобно героям битв, попадали не в мрачное царство смерти Нифльхейм, а сразу в светлую Валгаллу. А для девушек у германцев это был вообще чуть ли не единственный способ очутиться там. Тех, на кого пал выбор, окружали величайшим почетом — в том числе и для их родных. Они тщательно готовились к встрече с богами, выслушивая разные наставления и инструкции, проходя через предварительные обряды очищения и посвящения, их украшали цветами и венками, расписывали тела священными узорами, и на алтарь они ложились с большим воодушевлением, в обстановке общего праздника, под песни и ликование сородичей.

Но король франков терпеть подобное обхождение со своими подданными-христианами, конечно, не мог. И начались Саксонские войны, которым суждено было с некоторыми перерывами продолжаться 26 лет. Первая из них, в 772 г. со стороны Карла была обычной карательной экспедицией, каковые в ответ на набеги предпринимали и его предшественники. Войско франков нанесло короткий удар по вестфалам. Взяло штурмом и разрушило их город Эресбург, захватило заложников и уничтожило главное святилище кровавого Ирминсула. Карл счел, что наказал их достаточно и повернул против главных врагов. Лангобарды, выиграв время, успели подготовиться — заключили союз с герцогом Баварии, вели переговоры с аварами и серьезно теснили папу, спеша одолеть его до получения подмоги. Но не успели. Король франков обрушился на них всеми силами, одержал ряд побед, после долгой осады взял Павию, заточил в монастырь бывшего тестя Дизидерия и возложил железную корону лангобардов на самого себя. Перепуганный баварский герцог Тассилон тут же пошел на мировую, признал полное подчинение королю и возобновил вассальную присягу.

Вот только наслаждаться плодами побед Карлу пришлось недолго. На северные районы его государства опять напали саксы. Теперь он действовал более решительно. Его армия, разоряя селения и беря заложников, углубилась дальше, чем прежние франкские экспедиции, дошла до страны остфалов и р. Оккера, а на обратном пути наказала и энгернов, совершивших нападениен на отряд, оставленный охранять переправы через Везер, и пытавшихся его уничтожить. После экспедиции король оставил свои гарнизоны в саксонских крепостях Эресбурге и Сигибурге.

Но и это не помогло. Едва основные силы Карла удалились, саксы вновь взялись за оружие и осадили оба города. Сигибург кое-как отбился, Эресбург был взят и вырезан. Король опять вернулся усмирять буйных соседей и решил, как и на других опасных направлениях, создать здесь укрепленную пограничную марку. В 776 г. были восстановлены и усилены обе крепости, и в дополнение к ним построена третья — Карлсбург. Сюда направлялись дополнительные силы и священники для обращения местных жителей в христианство. Казалось, все успокоилось. И следующий свой поход Карл направил на Пиренейский полуостров, против мавров (тот самый поход, в котором погиб известный из средневекового эпоса маркграф Бретани Роланд). И опять, как только войска франков увязли в тяжелой войне на юге, заполыхало на севере. В 778 г. саксонский князь Виндукинд поднял вестфалов. Они перешли Рейн, опустошив прилегающие провинции. И лишь после этого Карл пришел к выводу, что полумерами проблему не решить, и она будет и дальше лихорадить государство, связывая его по рукам и ногам — и принял решение о полном покорении Саксонии. А для сотрудничества привлек старых франкских союзников — ободритов.

В 780 г. был нанесен совместный удар — король с запада, славяне с востока. Виндукинд бежал в Данию. Франкское войско прошло Саксонию до Эльбы, где встретилось с дружинами союзников. И Карл здесь, как пишет его биограф Эйнгард, «урегулировал дела как саксов, так и славян». Урегулирование дел славян состояло в том, чтобы припугнуть врагов своих союзников, лютичей, совершавших набеги на ободритов. А дела саксов Карл попытался урегулировать капитально. Его сопровождала целая армия священнослужителей, принявшихся крестить этот народ. А Карл начал тут вводить свою администрацию, назначать графов, в том числе и из саксонской знати при условии принятия крещения. Таких король уже считал за «своих» — ведь национальное единство саксов обеспечивалось как раз их кровавой религией, и человек, отрекшийся от нее, становился «отступником» от старых традиций и прежней общности — ему ничего не оставалось, кроме добросовестного служения новым властям.

Однако через год-другой процесс относительно мирного освоения этого края прервался. На земли Саксонии и Тюрингии вторглись славяне-лужичане. Причину войны источники не называют. То ли это был обычный грабительский набег, то ли франки их каким-то образом задели, то ли их подтолкнули против франков Виндукинд и его друзья датчане. Факт тот, что лужичане отвлекли франков очень кстати для противников Карла. Король послал против них войско во главе с тремя военачальниками, но в это же время вернулся Виндукинд и поднял среди саксов мощное восстание. Убивали не только франков, но и всех своих соотечественников, принявших крещение, независимо от положения, пола и возраста. Жгли церкви. А войско, посланное против лужичан, дошло только до Везера — у г. Зунталь саксы внезапно напали на него, окружили и уничтожили.

Тут уж Карл опять вынужден был явиться сюда лично. Разумеется, с большой армией и в величайшем гневе. С помощью ободритов восстание он подавил. Виндукинд снова сумел спрятаться за границей, а король пошел на самые крутые меры — потребовал от саксов выдачи заложников и казнил 4500 человек. После чего издал «Саксонские капитулярии» — особые законы, по которым любое прегрешение против его администрации каралось смертью. И дальнейшим усмирением Саксонии Карл занимался сам, оставаясь здесь с 783 по 785 гг. Рассылал отряды, искореняя остатки мятежа и вылавливая главарей, уничтожал непокорные селения, отсылал за Рейн сотни заложников. Наконец, пошел и на переговоры с Виндукиндом. Тот, видать, осознал, что его дело проиграно, потребовал гарантий неприкосновенности и явился для встречи. А после беседы с Карлом выразил полную покорность и принял крещение, взамен чего получил прощение и богатые дары. Ну а с лужичанами, видимо, удалось договориться мирно или привести их к порядку силами ободритов — каких-либо походов на них в хрониках не зафиксировано, и в дальнейшем они стали выступать на стороне франков.

Теперь саксонские дела, вроде, выглядели решенными «всерьез и надолго». И вовремя. Потому что против Карла начал сколачиваться могущественный блок. Баварский герцог Тассилон заключил союз с Аварским каганатом, с покоренными лангобардами, вел тайные переговоры с манихеями и другими врагами короля в Италии, а также и с саксами. Карл узнал об этом через своих шпионов и в 787 г. предпринял поход на Баварию. До битвы дело не дошло. Едва вассалы герцога узнали о приближении короля, как сразу переметнулись к нему. А Тассилон принес клятву верности, встретил богатыми дарами и счел, что снова легко отделался и обманул сюзерена — свой союз он продолжал сколачивать, и общий удар против Карла намечался на следующий год.

Но и король был не так прост. Он через свою агентуру был в курсе происков Тассилона и, сделав вид, будто поверил ему, в 788 г. вдруг вызвал в Ингельгейм на генеральный сейм. Где и предъявил доказательства измены. Герцог признался во всем и был приговорен к смерти, которую ему заменили пострижением в монахи. Бавария полностью утратила свой суверенитет, и вместе с ней в королевство Карла Великого вошли Каринтия с Крайной, населенные хорутанами (словенцами) и хорватами. А заодно арест и осуждение Тассилона разрушили ключевое звено антифранкской коалиции. Комбинированное вторжение с разных сторон не состоялось. И получилось, что авары, не извещенные своевременно об аресте главного союзника, напали одни. Их отразили,и Карл стал готовить войну с каганатом.

Однако в 789 г. ему пришлось выступить не в Паннонию, а опять на север. На этот раз — по просьбе союзных ободритов. Откуда, кстати, видно, какое значение он придавал дружбе с ними — их даже именуют в анналах «наши славяне». На них напали лютичи, и король решил оказать им помощь. Как пишет Эйнгард, «причина войны заключалась в том, что вильцы беспрестанно тревожили набегами ободритов, давних союзников франков, и не могли быть удержаны одними приказами». Кроме франков и ободритов к походу были привлечены отряды саксов, фризов и дружины лужичан — тоже, видимо, имевших с лютичами свои счеты. Были наведены два моста через Эльбу, и объединенное войско нанесло мощный удар. Лютичи дрались очень упорно, но устоять не смогли. Карл гнал их до р. Пены, все опустошая на своем пути, и обложил столицу. Город капитулировал, а князь Драговит согласился покориться и дал заложников. Карл удовлетворился этим и вернул Драговиту титул великого князя лютичей. Но раз князь принимал теперь корону от короля франков, то признавал свой формальный вассалитет, и Карл счел, что этого достаточно.

В 791 г. он двинулся на аваров. Войско дошло до Венского леса, где располагались их пограничные укрепления. Авары их покинули и начали отступать вглубь венгерской пушты. А латники франков оказались плохо приспособленными для степной войны. Правда, аваров пробовали преследовать, продвинулись до впалдения в Дунай р. Раб, но начался массовый падеж коней, то ли не выдержавших нагрузок интерсивной погони, то ли водопои были отравлены. Карл был вынужден повернуть восвояси. Он начал готовить новый поход против каганата, однако и враги его не дремали и сколачивали новую коалицию. Авары установили хорошие контакты с саксами, фризами, лютичами — со всеми, кто имел причины для недовольства франками. Очевидно, и на подарки не скупились — золота и драгоценностей, награбленных за века хищнической жизни, в каганате хватало.

И в 792 — 793 гг. в Саксонии и вокруг нее вспыхнуло новое восстание, еще и похлеще прежних. Присоединились фризы и лютичи, с аварами поддерживалась регулярная связь. Были перебиты франкские гарнизоны, священники. Снова возводились алтари прежних богов. Да, как это ни удивительно может показаться нам с вами с точки зрения нынешней психологии, а массы саксов, к этому времени почти полностью окрещенных, готовы были сражаться и погибать за возврат старой веры, в том числе и за утраченную возможность отдавать на эти алтари собственных сыновей и дочерей. Карл в момент восстания как раз вел свои войска в Паннонию. Но узнав о событиях на севере, повернул туда. А для войны с аварами путем мобилизации всех сил создал вторую армию, которую возглавили его лучшие полководцы — зять короля Герольд и граф Эрик Фриульский. Пошла борьба на два фронта.

В Саксонии теперь шла драка без пощады. Селения разорялись, многие жители депортировались вглубь франкских земель. В 795 г. Карл дошел до Нижней Эльбы. Узнав, что саксы убили его союзника и личного друга, князя ободритов, он страшно разгневался и приказал казнить и продать в рабство 7 тысяч пленных. И продолжил переселения, в результате чего треть саксов, уцелевших в рубках, была отправлена за Рейн. А в Паннонии война протекала с переменным успехом, точнее — без особого успеха, несколько кампаний закончилось фактически безрезультатно. Но в 795 г. франки догадались привлечь к боевым операциям бывших аварских подданных, ныне входивших в состав их королевства, хорват и хорутан. Южные славяне противника знали гораздо лучше, чем франки, и сами имели с аварами крупные счеты. Армия в Паннонии сразу удвоилась за счет славян, которых возглавлял хорутанский князь Войномир. Он же и руководил новым походом вместе с Эриком Фриульским. В результате был взят один из городов-рингов, и в Ахен, столицу франков, отправлена огромная добыча.

Добить каганат Карл поручил своему сыну Пипину, номинальному королю Италии. Войско было снова усилено за счет славян, а вдобавок франки заключили союз с болгарским ханом Крумом, нанесшим удар с востока. Авары, очутившись между двух огней, убили собственного кагана и его главных вельмож и выслали навстречу Пипину делегацию, предлагая капитуляцию и выдачу своей знати. Но он переговоры вести не стал, прошел по их стране, разоряя все на своем пути, и захватил главный ринг, который срыл до основания. Здесь тоже были захвачены несметные сокровища — золотом и драгоценностями нагрузили 15 подвод. Эйнгард сообщал: «Нельзя указать другой войны, во время которой они (франки) смогли бы столько приобрести и так обогатиться. Ведь до сих пор франки считались почти бедными, а теперь они захватили в аварской столице столько золота и серебра и в битвах овладели такой драгоценной добычей, что поистине можно считать, франки законно исторгли у гуннов то, что прежде гунны незаконно исторгали у других народов».

Действительно, как раз эти сокровища во многом обеспечили финансовую основу новой, тогда еще только формирующейся, западной цивилизации. Правда, Карл обошелся с побежденными довольно милостиво, согласился признать их лишь своими вассалами, и летописцы сообщали: «Дикая нация вошла под скипетр Карла». В 798 г. он направил миссию и в Каринтию, чтобы обратить в христианство помогшиъ ему победить южных славян. А несколько епископов и целый легион священников были направлены в Паннонию для обращения аваров. Но только оказалось, что славяне, до сих пор помнившие прежнее аварское владычество, смотрели на решение проблемы несколько иначе. И крестить в Паннонии оказалось почти некого. По словам современников, «сколько здесь было дано сражений, сколько пролито крови, можно судить по тому, что в Паннонии не осталось в живых ни одного ее обитателя, а место, в котором находилась резиденция кагана, не сохранила и следов человеческой деятельности. Вся знать гуннов была в этой войне перебита, вся их слава — предана забвению. Все деньги их и накопленные за долгое время сокровища были захвачены». Русский летописец отобразил ту же картину более лаконично: «Погибоша аки обре».

Сам Карл в это время еще продолжал операции на севере. У него все более явно начал проявлять себя новый противник — король Дании Готфрид. Отчасти опасаясь экспансии франков, отчасти завидуя их успехам, он задумал создать аналогичную могущественную державу, в которой объединились бы Дания, Норвегия, Швеция, саксы и княжества прибалтийских славян. Правда, на рожон он пока еще не лез, а действовал исподтишка, поддерживая саксов, поэтому центром борьбы стали примыкающие к датской границе северо-восточные области Саксонии — Вихимодия и Нордальбингия (лежащая севернее Эльбы). Карл попытался договориться с Готфридом и направил к нему посольство, но на обратном пути оно было перехвачено нордальбингами и перебито. В ответ в 798 г. был нанесен двойной удар. Франки Карла опустошили область между Везером и Эльбой, а ободриты во главе с новым князем Дражко вторглись в Нордальбингию. Войска славян и саксов встретились у г. Свентаны, где Дражко и направленный к нему для координации действий королевский легат Эбурис наголову разгромили врага. На поле боя осталось 4 тысячи убитых нордальбингских витязей, остальные разбегались.

Карл высоко оценил эту победу, щедро наградил Дражко и утвердил его великим князем ободритов. И отдал в состав его княжества всю Нордальбингию. В 799 г. был осуществлен новый совместный поход, в котором участвовали и Карл, и его сыновья. Снова множество нордальбингов были переселены во Францию, а освободившиеся земли отдали союзным славянам. По окончании этой кампании в Барденгау прошли переговоры с участием ободритов, саксов и лютичей, на которых были определены границы между ними, урегулированы спорные вопросы, и мир в этом регионе казался установленным.

Примерно в это же время определилась участь Паннонии. Отдельные группы аваров там еще продолжали оказывать сопротивление. Да и славяне, хлынувшие туда добивать этих аваров — чехи, мораване, хорваты, не были склонны уступать занятую землю франкам. В стычках то ли с аварами, то ли со славянами, погибли оба действовавших там полководца, Герольд и Эрик Фриульский, и Карл решил отступиться он этой, в общем-то ненужной ему области, оставив ее в распоряжении славян. Поэтому бывшие владения каганата вошли в набиравшее силу и разраставшееся Великоморавское княжество. Кстати, согласно некоторым версиям как раз экспансия этого княжества, в короткое время охватившего значительные регионы Центральной Европы, стала причиной переселения на восток радимичей и вятичей. Во всяком случае, на рубеже VIII — IX вв. зафиксированы какие-то крупные миграции славян на восток. Что и не удивительно — наверняка не всем соседям захотелось подчиняться новому государству. Об этом писал и А.А. Шахматов, хотя ошибочно считал причиной переселения экспансию франков.

Ну а Карл Великий был на Рождество 800 г. торжественно коронован в Риме и стал императором обширного государства, простиравшегося от Эльбы до Пиренеев и Балкан. В общем-то он вынашивал и более обширные планы. В том же году умерла его пятая жена Лютгарда, и у Карла родилась идея просить руку и сердце византийской императрицы Ирины. Надо сказать, дамы довольно решительной и крутой — в 797 г. она ради захвата власти арестовала и ослепила собственного сына Константина VII. И в результате гипотетического брака Карла и Ирины должна была восстановиться империя, по масштабам приближающаяся к древнеримской. К императрице направили посольство, велись тайные переговоры. Мы, конечно, не знаем, что из этого получилось бы на самом деле, но самих византийцев перспектива объединения не прельщала. Знать отдавала себе отчет, что получила бы в таком случае франкское засилье наподобие прежнего готского. Да и церковным кругам вряд ли понравилась бы перспектива попасть в зависимость от римского папы.

Но только напомним, что конфессиональных различий между западным католицизмом и восточным кафоличеством еще не существовало. Это всего лишь две формы произношения одного и того же слова. Вера еще считалась общей и церковь — единой. И, как это ни прискорбно для сторонников «византийства», первый шаг к расколу сделал не Рим, а Константинополь — в ходе иконоборческой кампании. Правда, в 787 г. VII вселенский Собор в Никее внес успокоение в церковных делах и остановил гонения на иконопочитателей, но споры по этому вопросу не угасли. Значительная часть церковной верхушки и придворных выдвинулись еще во время иконоборчества. И ничего хорошего от торжества иконопочитателей, которые получат подкрепление со стороны папы, не ожидала. У Ирины и без того существовала сильная оппозиция — и из-за узурпации престола, и из-за того, что она была иконопочитательницей. А когда из-за болтливости одного из евнухов раскрылась тайна переговоров с Карлом, этим тут же воспользовался казначей Никифор. Мгновенно нашел множество сторонников и произвел переворот, сослав Ирину в монастырь. И сам стал императором, что, по сути, знаменовало новый поворот к иконоборчеству.

После провала этого династического брака Карл провел еще одну успешную кампанию против арабов в Испании. И сделал довольно неудачную попытку передела «аварского наследства». В 805 г. к нему в Ахен явился кто-то из уцелевших наследников кагана, принес роскошные дары из уцелевших богатств и униженно просил выделить места для кочевий в Паннонии. То ли монарха тронула такая покорность, то ли обосновавшиеся там славяне вели себя не слишком мирно, но в итоге войско с сыном императора Карлом Юным было направлено на Чехию. Однако без особого результата. Пришли, подрались и ушли. А может и потерпели поражение, так как хроники франков обходят данный поход деликатным молчанием. В 806 г. поход повторили более крупными силами, на этот раз вместе с саксами и ободритами. В ходе войны один из чешских князей был убит, земля подверглась традиционному опустошению. А другой сын императора, Пипин, в этом же году предпринял поход против лужичан — вероятно, союзных чехам. Но опять все кончилось без заметных результатов и дальнейших действий на данном направлении не предпринималось.

Между тем, реальная опасность вызревала с другой стороны — от Готфрида Датского. Сперва, как и прежде, он предпочитал действовать чужими руками. И с 799 г. на прибрежные районы империи начали обрушиваться удары викингов. Как писал современник, «даны завели большой флот, приступили к опустошению Галлии и Германии». Правда, большой флот на самом деле принадлежал не «данам», а отрядам разбойников всех мастей и всех прибалтийских национальностей. Но первоначально их поддержал и нацелил против империи Готфрид. Ведь его программа как раз и предусматривала объединение всех балтийских народов под своей властью. Хотя кое в чем он добился обратного результата. Скажем, фризы прежде держали себя недружественно к империи, то и дело пытались отпасть от нее и группировались с ее врагами. Но когда они, сами будучи отъявленными пиратами, подверглись нападениям пиратов еще более свирепых, то волей неволей обратились к покровительству Карла, дабы он обеспечил им защиту.

Ну а в 808 г. Готфрид выступил уже самостоятельно. Заключив союз с лютичами, глинянами и смольнянами, он с нескольких направлений нанес удар по княжеству ободритов. Его войско прошло Нордальбингию, наголову разгромило ободритов, сжигая их города и селения. Был взят штурмом и разрушен великолепный город Рерик, а возглавлявший его оборону Годолюб (в немецкой транскрипции Годлав), князь племени рарогов, входивших в состав ободритов, попал в плен и был повешен. Император, узнав об этом, срочно отправил на помощь союзникам войско под командованием Карла Юного. Оно опустошило земли глинян и смольнян, выбило датчан из Нордальбингии, но спасти ободритов не смогло. Их великий князь Дражко боролся в течение двух лет, потом вынужден был бежать куда-то к соседям, где и был убит. А силы его княжества в результате войны были подорваны, ободритов покорили датчане и лютичи и обложили данью.

С Готфридом начались мирные переговоры, однако по сути и он, и император лишь тянули время, наращивая силы. Готфрид готовил новое вторжение, но в 810 г. был внезапно убит своим телохранителем — то ли сработала агентура Карла, то ли имели место внутренние дворцовые интриги или личная месть, поскольку жестокий король многим успел насолить. И широкомасштабная война не состоялась. Правда, лютичи продолжили ее одни, захватив крепость в Саксонии, и в это же время до 200 норманнских судов совершили набег на Францию. Но вскоре с датчанами был заключен мир, а против лютичей в 811 — 812 гг. были предприняты два похода. В первом франки отбили и восстановили взятую ими крепость, во стором нанесли решительное поражение и взяли заложников.

В итоге всех этих событий Карл решил просто отгородиться от беспокойного севера. Опустошенную и обезлюженную в войнах Нордальбингию он больше славянам не вернул, а заложил здесь Датскую марку (пограничный укрепленный район). Кроме того, создавались Саксонский рубеж и Сорбский рубеж — укрепленные линии с городами Бардовиком, Магдебургом, Форгеймом, Регенсбургом, Лорхом, которые одновременно должны были стать местами торговли со славянами. Укреплялись и берега Фризии укреплены, здесь курсировали сторожевые суда. Ну а в 814 г. великий властитель и воин Карл скончался. И хотя он пережил многих своих детей, оставив империю единственному наследнику Людовику Благочестивому, руки сына оказались слабоваты для такого настедства, и уже через 15 лет огромное государство стало распадаться.

В заключение хочется обратить внимание еще на один момент — уже в ХХ в. теоретики пангерманизма, а потом и нацизма нередко объявляли Карла Великого родоначальником политики «Дранг нах Остен» и борьбы против славянства. Таким он порой изображается и в российской литературе. Но как мы видим, действительности это не соответствует. Как германцы, так и славяне могли быть для него союзниками, даже друзьями — а могли быть и врагами, в зависимости от конкретных обстоятельств. Ни одной славянской области он не завоевал и к своим владениям не присоединил, за исключением областей, вошедших в империю вместе с Баварией. Наоборот, иногда отдавал захваченные земли славянам — если самому были не нужны. И если путем утверждения великих князей то побежденные лютичи, то дружественные ободриты признавали свой вассалитет, то лишь в качестве младших союзников, отнюдь не теряя при этом независимости. Карл не вводил у них своей администрации и не подвергал христианизации, обязательной для всех народов, находившихся в его подданстве.

Да в общем-то и не удивительно. На севере он всего лишь хотел обеспечить себе надежную границу. Сперва — по Рейну, а потом, будучи втянутым в войны с саксами — по Эльбе. Его главной целью, его «сверхзадачей» было совершенно другое — воссоздание Римской империи. И главные устремления его политики были направлены в другую сторону — на Италию, Испанию, даже Византию. Но общая история Западной Европы в рамки нашей работы не входит, поэтому я отразил лишь те события, которые прямо или косвенно касались истории славян — и которые, как будет показано далее, очень даже заметно отразились позже на судьбах Древней Руси…

© В.Е. Шамбаров. 2004

Источник: Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 31. «Империя франков и ее соседи» в «Академии тринитаризма».